«Ненавижу забавные случаи»
80-летие прорыва блокады Ленинграда стало на телеканалах поводом для погружения в трагическую историю. Вместе с разными документальными фильмами и уже знакомыми художественными в эфире были и премьеры. Одной из них стал сериал Егора Кончаловского «Большой дом». О блокаде уже снято достаточно фильмов и сериалов, но в данном случае основой для сценария стали факты, которые много лет держали в секрете.
Идея сериала о противостоянии криминалу в блокадном Ленинграде появилась у продюсеров около десяти лет назад. Но по мере того как в архивах открывался доступ к уголовным делам того времени, проект обрастал новыми деталями. В центре сюжета противостояние между полковником КГБ и диверсантом, который был заброшен в Ленинград в 1942 году и спустя двадцать с лишним лет снова замечен на улицах города. К сквозной линии двух главных героев добавлены четыре документальных уголовных дела, оставивших след через десятилетия.
Перед съемочной группой стояла весьма амбициозная задача по воссозданию двух эпох и экранизации обычно весьма скупых на эмоции исторических документов. А с учетом того, что по жанру «Большой дом» был и историческим и политическим детективом, в сюжете должны были появиться разные тайны и загадки.
Егор Кончаловский — режиссер с почти двадцатипятилетним киноопытом, однако сериалами он прежде, как ни странно, не занимался. И его восьмисерийный дебют, возможно, претендует на звание одного из самых захватывающих проектов сезона в этом жанре. «МК» обсудил с Егором сороковые и шестидесятые, петербуржскую погоду, забавные случаи на съемках и влияние на режиссера его знаменитого отца.
— «Большой дом» стал вашим первым сериальным проектом. Нужно признать, что вы довольно долго держались в стороне от этого очень популярного в последние годы формата…
— Я и правда снимал в основном полнометражные фильмы. Но не могу сказать, что это сильно различающиеся формы киноискусства. С сериалами не складывалось, но здесь скорее стечение обстоятельств, а не мое нежелание их снимать. И вот сложилось. Меня всегда интересовала тема Великой Отечественной войны и тема блокады Ленинграда, фактически библейского эпизода в череде событий тех времен. Это серьезная, пронзительная и крайне важная тема для нашей страны, и я рад, что у меня появилась возможность снять такой сериал.
Егор Кончаловский и Александр Лыков на съемках. Фото: пресс-служба первого канала
— Блокаде Ленинграда посвящено немало фильмов и сериалов, и иногда даже кажется, будто эта тема раскрыта довольно детально. Но, оказывается, есть еще немало сюжетов. Мало кто знал про банду «Зиг Заг»…
— В основе сценария «Большого дома» несколько уголовных дел, и все они были только недавно рассекречены. Получается, что факты о страшных преступлениях в блокадном Ленинграде не были известны, потому что скрывались до определенного момента. Про банду «Зиг Заг» люди действительно узнали только год-два назад.
— Эта тема заинтересовала сразу нескольких сценаристов и продюсеров. Параллельно с показом «Большого дома» на другом канале состоялась премьера сериала «Зиг Заг». Вы знали, что у вас есть своего рода конкурент?
— Я был в курсе и думаю, что у коллег получился неплохой фильм, особенно с учетом артистов, которые в нем снимались. Но насколько я в курсе, другой сериал посвящен только противостоянию с бандой «Зиг Заг». У нас это лишь одно из четырех уголовных дел, которые попали в сценарий. То есть мы берем шире и хотим честно взглянуть на работу КГБ и НКВД во время войны. Эти люди разделили все блокадные тяготы ленинградцев. Они так же страдали, теряли близких, погибали, тем не менее каждый день делали опаснейшую работу. Когда страна сражается на такой страшной войне, то в тылу просыпается зло, которое раньше было менее заметно. А тыл невероятно важен для фронта.
— В сериале два временных пласта, что, конечно, непросто с точки зрения производства. Над какой эпохой вам было работать легче: над военной или над шестидесятыми?
— В кино проще создавать ту эпоху, которую никто не помнит. Мало кому известно, что там носил Д’Артаньян или Ричард Львиное Сердце. У нас действие сериала заканчивается 31 декабря 1965 года. А 15 января 1966 года я родился и через несколько лет, можно сказать, начал погружаться в ту эпоху. Лица, прически, интерьеры, автомобили. С недавним прошлым, кстати, легче лажануться, многие его помнят, потому что жили в это время. Людей, которые хорошо помнят блокаду, остается все меньше и меньше.
— Ваши коллеги иногда жалуются, что среди современных, особенно молодых, актеров довольно трудно найти лица, которые подходили бы середине прошлого века. Вы с этим согласны?
— Люди сейчас действительно живут совсем не так, как во времена, когда разворачивается действие нашего сериала. Образ жизни и окружающая среда влияют и на физику, и на химию человека. Те, кто победил в войне, были воспитаны советской властью, поэтому тогда появлялись настоящие герои, одержимые сражением за свою страну. У современных людей другие лица, другие глаза, и найти актеров, которые могли бы достоверно смотреться в декорациях другой эпохи, конечно, непросто. С другой стороны, современный зритель лучше воспринимает те лица, которые для него привычны. Это тоже нужно учитывать. Думаю, более серьезная трудность заключается в том, что популярные артисты у нас довольно востребованы. Собрать серьезный коллектив актеров и составить для них календарный план — настоящая проблема, поэтому часто приходится идти на компромиссы.
— В последнее время режиссеры и продюсеры явно под впечатлением старых советских детективов, и подобная эстетика проникает во многие проекты этого жанра. Вас радует такая мода?
— Я думаю, что время от времени какие-то эпохи или жанры в кино становятся особенно востребованными. Появляется успешный фильм-фэнтези, и многие пытаются снять что-то в этом духе. Вышел хороший фильм про спорт, и к жанру сразу возникает интерес. Меня это не то чтобы радует или расстраивает, речь идет о моде, которая все время меняется. В любой эпохе и любом жанре можно найти интересные для себя задачи и попробовать их решить.
— В ближайшее время многие, наверное, захотят сделать еще одно «Слово пацана»…
— Я, кстати, одно время вел переговоры по поводу этого сериала, мне предлагали его снимать. Но для меня такой сценарий был не сильно интересен. В моей фильмографии есть фильмы «Антикиллер» или «Консервы», и можно сказать, что тему уличного криминала я уже исследовал в начале нулевых. Вступать в эту же воду еще раз как-то не хотелось. Но признаю, что «Слово пацана» получился очень громким. Молодцы.
— Есть прямо-таки неубиваемый журналистский штамп про смешные случаи на съемках. Видимо, аура кинопроцесса очень пробуждает активный интерес к его закулисью…
— Я ненавижу забавные случаи на съемках. Я люблю, когда все проходит скучно, и это говорит о том, что ты хорошо подготовлен. К сожалению, сегодня не все артисты считают необходимыми репетиции или читки сценария. Но качественная подготовка очень важна. Тяжело в учении, легко в бою. Съемки нужно планировать как военную операцию, то есть очень тщательно. К петербуржской погоде, конечно, готовиться сложнее. Ноябрь и декабрь там — не самое ласковое время. А у нас еще ночные смены, снимались дети… В Петербурге минус десять как у нас в Москве минус двадцать пять ощущается.
— В шестидесятых началась активная режиссерская карьера вашего отца. Можно ли говорить о том, что Андрей Кончаловский оказал на вас как на режиссера серьезное влияние?
— Поначалу я занимался рекламными роликами, это скорее бизнес, чем кино, но инструменты те же, как кисточка, которой пользуется и художник, и маляр. Мне кажется, что я мало чего почерпнул в фильмах отца, не потому что это не интересно, многие его фильмы мне очень нравятся, просто я другой человек. Мы практически не разговаривали с ним о кинематографе, актерской игре или каких-то нюансах. Так что вряд ли отец сильно повлиял на то, что я снимал и снимаю. Другое дело, образ жизни и среда, где все связаны с кинематографом. Когда за одним столом сидят Эдуард Артемьев, Марчелло Мастроянни, Сергей Бондарчук, Чингиз Айтматов и разговаривают о кино. Это была своего рода неоцененная привилегия. Ведь настоящая привилегия — не когда тебя инспектор ГАИ отпускает, потому что фамилия известная, а именно общение с невероятными людьми. Но в тинейджерские годы мы этого не понимали, и интересовали нас девчонки и мотоциклы.
Источник: mk.ru
